День первый

Душа человеческая всегда ищет покоя и света на этой грешной земле. Вот и едут люди в Суздаль, в надежде обрести маленький кусочек света. Смотришь по карте, рукой подать. Ан нет, не все так просто. Выезжаем в 19 часов из центра Москвы. Пятница. Бесконечные пробки растянулись по всему Горьковскому шоссе. Возникло ощущение, что Московская пробка растянулась до суздальской земли. Из-за ремонта узкая двухполоска сужалась местами до одной полосы. Суздаль мы достигли в два часа ночи.

Утро начинается с кофе и сигары на залитом солнцем балконе гостиницы «У монастыря». Сидя на свежем воздухе и созерцая белоснежный храм, возвышающийся над крышами и огородами местных жителей, слышу как по дороге, цокая копытами, идут на работу лошади, запряженные в кареты, пролетки и прочую ретро-технику. Именно в эти минуты, явственно ощущаешь свою сопричастность к истории, окунаясь в конец XIX-начало XX веков. Все кажется близким, на расстоянии вытянутой руки. И становится грустно, когда осознаешь огромную разницу быта между маленькими городами Европы и России.

Постоянное выживание народа русского на своей родной земле, напряжение сил и безысходность существования, бесперспективность и... тупость! И на контрасте – ухоженные маленькие города Европы, красота быта и... защищенности обывателя. Вспоминается маленький винодельческий австрийский г. Пойсдорф, где каждый домик подчеркивает свою принадлежность к истории этой земли. Чего не хватает русскому человеку, чтобы создать такой же красивый мир?

Под кружение сигарного дыма, рождаются такие строки:

Покойны церкви купола
Среди небесного разлива.
И голубиные крыла
Мелькают в воздухе пугливо.

Сегодня город, тринадцатый год подряд, празднует День огурца. Я понял, что именно в этот день никогда не надо приезжать в Суздаль. На главной площади старого русского города танцуют какие-то перуанские индейцы. Смешно видеть туземцев-язычников на фоне православного храма. Бойкая торговля сувенирами смешана с продажей малосольных огурчиков, варенья и свежих ягод. Сквозь криво положенную брусчатку пробивается сорняк. Особое умиление вызывает трава, пробивающаяся сквозь ступени антикварных магазинов.

Народные гуляния смывает проливной дождь. Город тут же опустел. Думаю, что его вызвали ритуальные песни индейцев.

Едем в ресторан «Золотой ручей», который можно переименовать в «Золотой дождь» из-за отвратительной кухни и обслуживания, но вполне себе московских цен. Обходите стороной это «золотое» заведение. Все проходит, дождь тем более. Идем к Музею деревянного зодчества. Ужас наполняет мое сердце! Вся улица представляет огромную помойку! И среди гор мусора проложены торговые ряды, шашлычные... Жуткая антисанитария! Толпы народа идут по скрипящим мосткам, через узкую грязную речку. Месят грязь по неухоженному берегу. Вся красота белокаменной Суздали погребена под тоннами мусора. Узкоглазые азияты, то ли китайцы, то ли японцы щелкают, фотиками древние стены соборов. Господи, как же стыдно пред иноземщиной!

Но отдыхать как-то надо. Заходим в арт-фотоателье. И вот я уже в камзоле и цилиндре, с тростью и сигарой в руках! Ольга в синем платье и шляпке с пером выглядит потрясающе.

онечно, если включить идиёта, закрыть глаза на действительность, то можно с блаженной улыбкой отдохнуть в этом лубочном городке. В Суздале, как в Тунисе, построены два ресторанно-гостиничных оазиса – Николаевский и Пушкарный. За эти деньги можно спокойно поехать в Европу и отдохнуть, наслаждаясь сервисом.

День второй

Утро дождливое. «Опохмелочная» предлагает на завтрак холодные блины. Делаем возврат и ждем, когда нам приготовят снова блины. Вот такой сервис по-суздальски. Ещё один круг по городу, гуляем по музею деревянного зодчества. Народ вслух размышляет о том, как бедно раньше жили люди. А я вспоминаю детство в глинобитной мазанке под соломенной крышей. В этом домике вырос мой отец с братом и сестрами. Под образами сидела вечно шипящая гусыня, высиживая яйца. Ох, как мы её с сестрой боялись! Для моих дедушки и бабушки такой деревянный дом был несбыточной мечтой. Дед прошел пять войн, и государство, рапортуя о своих победах, забыло о тех, кто принес их на своих руках и страданиях.

Красиловка

Я люблю запах скошенных трав,
Увлажненных июньской росой.
С ним опять возвращаюсь назад,
В детства мир и деревни покой.

Снова слышу я голос косы,
Что поёт под точильным битьём.
И идут, словно богатыри,
Крёстный мой, балагуря с отцом.

Колит ноги, как иглы стерня,
Но, я с гордостью кОсу несу.
Ведь покос - это Вам не игра,
А серьёзный станичника труд.

С лаем нас повстречает Волчок,
Отрывая тяжелую цепь.
Баба Дуся нальёт молока,
Чтоб «унучку» с жары не сопреть.

А потом побегу на скамью,
С дедом Гришей махорку курить.
«Козью ножку» ему я набью,
Мужикам есть о чем говорить.

Его руки мне лапти сплели,
В них топтал я наш маленький двор.
Как круты берега у Бубны,
И прекрасен российский простор.

До сих пор помню бег челнока,
Что сплетал паутину сетей.
Мой отец из воды доставал,
Ими щук и златых карасей.

Под соломенной крышей избы,
Пролетали беспечные дни.
Запах печки и гладь синевы,
Разукрасили все мои сны.

Детства мир затянуло дымком,
В моей памяти многое спит.
Но душа помнит старенький дом,
И вернуться под крышу спешит.

26.05.2010

Уезжаем из Суздали. Дочь не в восторге от увиденного. Может и вернусь сюда лет через двадцать, но, скорее всего, увижу то же убожество, свинство и нищету. Если Суздаль не менялась последние 50 лет, что изменится через 20? Поколения должны смениться, поменять вектор цели, в котором будет уважение к своей земле и самому себе. Но уважение нужно ещё и заслужить. Суздаль, Суздаль, куда ты идешь?