Даже лучшим режиссерам российской анимации не досталось ни крошки обещанного премьерского пирога.

Летом прошлого года «Московские Новости» следили за тем, как развивались отношения российского премьера, нынешнего кандидата в президенты, с отечественной анимацией. 7 июня в «Новой газете» было опубликовано письмо аниматоров к Медведеву и Путину под драматическим заголовком «Кого поздравлять с 75-летием, если «Союзмультфильма» уже нет?». Подписали это письмо четыре уважаемых режиссера старшего поколения: Леонид Шварцман, Юрий Норштейн, Эдуард Назаров и Андрей Хржановский.

16 июня на заседании президиума правительства премьер-министр объявил, что намерен разобраться в проблемах и рассмотреть вопрос о поддержке анимационного кино, а 28 июня режиссеры и продюсеры пришли к премьеру с планом преобразований. Но Путин нарисовал перед аниматорами более смелые картины грядущих изменений, чем они могли мечтать. «Объединенную киноколлекцию», узурпировавшую права на советские мультфильмы (премьер назвал эту государственную организацию конторой «Рога и копыта») было обещано закрыть. «Союзмультфильм» — серьезно поддержать финансово. А главное — дополнительно выделить на анимацию в 2011 году 500 млн руб. Причем авторские короткометражки, двигающие искусство анимации вперед, и фильмы для детей обещали поддержать в первую очередь.

После такого акта любви анимации и власти появилась уверенность, что российская мультипликация наберет утерянную высоту. «МН» продолжали следить за реализацией обещаний. В начале августа Фонд кино, который должен распределять деньги, объявил конкурс на производство национальных анимационных фильмов. Но для сдачи заявок отвели всего две недели, что значило: никаких новых идей, документы подадут на проекты, давно хранящиеся в сундуках. 22 августа, в день закрытия конкурса, «МН» опубликовали печальное интервью с одним из инициаторов встречи с Путиным — Андреем Хржановским, который говорил о том, что «поднимали волну» в интересах творчества, а оседлали ее те, кого больше интересует создание коммерческого кино.

За полгода полмиллиарда рублей, обещанные премьером, были розданы в результате двух конкурсов, проведенных Фондом развития кино и Министерства культуры. Изумление, возмущение и, наконец, растерянность только нарастали. Ни один авторский фильм финансирования не получил. Фонд кино раздал 335 млн руб. полнометражным проектам и сериалам. Эксперты фонда уверяют, что задача выбирать только «коммерческие» проекты была перед ними поставлена с самого начала, но в условиях конкурса это не было прописано, так что подавали заявки все. Следующий за ним внеочередной конкурс Минкульта, обещавший поддержать авторскую анимацию, остальные деньги тоже раздал только сериалам и циклам.

Одним из главных вопросов профессионального сообщества к власти была прозрачность конкурсной системы и распределения государственных денег на анимацию. Сегодня ясно, что в этой области все стало еще более мутно, чем прежде. «МН» поговорили с несколькими известными российскими аниматорами, участвовавшими в последних конкурсах как авторы или эксперты.

История первая: Константин Бронзит

Досье. Режиссер санкт-петербургской студии «Мельница», постановщик первого полнометражного фильма «богатырского» цикла «Алеша Попович и Тугарин Змей». Один из самых знаменитых режиссеров российской авторской анимации, обладатель главных призов самых престижных мировых фестивалей. Номинант на премию «Оскар» за фильм «Уборная история – любовная история», снятый в 2006-м. В прошедшем году Бронзиту трижды отказано в финансировании его нового авторского фильма.

Константин Бронзит: В первый раз наша студия подавала заявку в министерство еще весной, до того как Путин выделил деньги на анимацию. Тогда денег не дали, потом официально объяснили, что неправильно были заполнены какие-то налоговые справки. Что удивляет: документы принимают чиновники, проверяют и дают на рассмотрение комиссии. Наш фильм, оказывается, до комиссии даже не дошел из-за этих справок, но никто нас не предупредил, просто отложили в сторону. Им это удобно — на одну заявку меньше. Иначе я не могу этого объяснить. Потом устроил анимационный конкурс Фонд кино, и мы послали заявку туда, говорят, ее видели и все голосовали «за». Но осенью позвонили из фонда и сказали, что мою заявку перенаправили в Министерство культуры. В декабре я узнал, что денег мне опять не дали, и не только мне: Ольшванг, Геллер, Меринов тоже не получили ничего. Ходили слухи, что финансирование авторских фильмов перенесли на март, но официально никаких объяснений нет, на сайте Минкульта ничего не написано. По моей просьбе к официальным лицам обратилась Ирина Марголина (продюсер, режиссер, сценарист. — Д.Г.), и ей ответили, что у меня опять неправильно заполнена справка. Вот это уже бред. Похоже, что в марте я опять ни на что не смогу рассчитывать, даже не знаю, кому верить. Ситуация абсолютно мутная.

Я пока сижу на студии по ночам и делаю кино. А что мне теперь, плакать что ли? Я начал делать фильм еще полтора года назад, до того как подавать заявку в первый раз. Это такое классическое рисованное кино, оно будет называться «Мы не можем жить без космоса», и хронометраж для меня приличный — 15 минут. Я уже сам гигантскую работу проделал, практически половина фильма готова, осталось чистое производство. Но раз финансирования нет, получается такое хоум-видео. Если бы деньги сразу дали, то к лету фильм был бы готов. А сейчас я не знаю, что будет.

К сведению: от Фонда кино студия «Мельница» получила финансирование на сериал «Барбоскины» — 10,38 млн руб., кроме того, фонд поддержал полнометражные фильмы «Иван Царевич и Жар-птица» — 28 млн руб., «Три богатыря и барон Курдюк» — 40 млн рублей.

История вторая: Дмитрий Геллер

Досье. Один из самых известных режиссеров российского авторского кино поколения сорокалетних, победитель многочисленных фестивалей и конкурсов, снимающий сложные философские фильмы в компьютерной технологии. Последний его, «заказной» фильм для детского альманаха «Воробей, который умел держать слово» (2010) получил приз как лучший детский фильм на фестивале «Суздаль-2011». Сейчас живет в Москве, заявку на новый фильм подавал от школы-студии ШАР, она была отклонена дважды.

Дмитрий Геллер: Мы подавали заявку на конкурс в августе, тогда еще в Фонд кино, потом нас перенесли на минкультовский конкурс в декабре. А в декабре сказали, что переносят на март. И у меня полное ощущение, что это конец. Похоже на декабрьскую историю с выборами: люди выбирали одно, а выбрали другое. Я имею в виду творческую комиссию при Минкульте, которая дала одни рекомендации, а деньги дали другим. Это уже какой-то глобальный обман Я задумал 15-минутый фильм для взрослых, компьютерный, в обычной нашей технологии. Подробности о нем не хочу рассказывать, но снять его самому без финансирования для меня нереально, поскольку я не могу параллельно делать несколько работ, а надо же еще зарабатывать. Я пытаюсь найти другие источники — от отчаяния подал заявку в один французский фонд, где финансируют анимацию

История третья: Валентин Ольшванг

Досье. Один из лидеров среднего поколения российской анимации, художник и режиссер, ученик Норштейна, работавший с ним как художник над заставкой к передаче «Спокойной ночи, малыши». Принадлежит к так называемой екатеринбургской школе анимации. Работает в сложных рукотворных живописных техниках. Лауреат многочисленных фестивалей и конкурсов. Его последний фильм, «Со вечора дождик» (2010) по Алексею Толстому, получил приз за режиссуру на фестивале «Суздаль-2011». Подавал заявку от екатеринбургской студии «А-фильм», получил отказ.

Валентин Ольшванг: Я подавал заявку осенью, уже в Министерство культуры, на новую сложную работу по «Пиковой даме» Пушкина. Это будет двухчастный фильм, а я пока подавал на первую часть — 13 минут. Ну и мне, как и всем остальным авторским фильмам, отказали. Почему государство поддерживает коммерческие проекты и не поддерживает искусство, не понимаю. Я, кстати, посмотрел пилотные серии кое-чего из того, что получило деньги, — это все стоит три копейки, это страшная дешевая халтура, а дают 20 млн. Просто воровство. Доказать, что такое кино не стоит таких денег, в суде может любая группа профессионалов, критерии уровня и стоимости существуют во всем мире. Но у нас никто и не примет такие иски. У нас судьи скажут: «А почему это плохо? Это хорошо». Я же был на суде, когда Норштейн судился с «Крупным планом», у которого при печати «Ежика в тумане» был брак, они использовали какую-то старую рабочую копию, даже со склейками, и туман был грязно-желтого цвета. Судья говорит: «А чем это плохо? Очень даже миленький туманчик, и красиво так, ярко». Как им докажешь?

Я работаю сам над фильмом уже год. Это очень большая работа — черно-белая смешанная графика, многослойная, под камерой. Я поставил съемочный станок у себя дома — у нас двухкомнатная квартира, и я себе отгородил пространство для кино. Сейчас, правда, остановил работу и пытаюсь сделать картинки для продажи, надеюсь на это прожить какое-то время. Я не буду ждать никаких новых конкурсов, буду сам делать свою работу, пропади все пропадом. Конечно, подрабатываю, что растягивает процесс до бесконечности. Но жаловаться нечего, в 90-е было хуже. Тогда мы все были без денег и без работы, а сейчас у меня хотя бы жена работает, у сына тоже закрылась фирма. С другой стороны, ясно, что деньги, которые сейчас распределяли, были предвыборные. А что будет дальше, никто из нас не знает. Может, вообще кино больше финансировать не будут.

К сведению: у екатеринбургской студии «А-фильм», специализирующейся на авторском кино и за свои фильмы набирающей горы призов на самых престижных фестивалях мира, деньгами, выделенными премьером, не поддержан ни один проект.

История четвертая: Екатерина Соколова

Досье. Режиссер и художник, в ее активе только три фильма, но все три высоко оценены фестивалями. Ученица Норштейна. Последний фильм, «Сизый голубочек», считается одной из главных удач отечественной анимации прошлого года. Заявка на фильм тоже подавалась от екатеринбургской студии «А-фильм» — отказано.

Екатерина Соколова: Я подавала заявку на 13-минутный фильм с рабочим названием «Молоко и мед». Рисую я сама, в той же технике, что и предыдущий свой фильм «Сизый голубочек», — графика на кальке, пастель, карандаш, уголь. Только тот был черно-белый, а этот цветной.

Мою заявку осенью рассматривала комиссия, и мой продюсер Валентина Хижнякова меня обнадежила: тебя рекомендовали, все авторские запустят в середине декабря. А потом ничего не получилось. И сейчас, хоть и говорят про март, уверенности нет. А я не могу понять, как мне дальше строить свою жизнь, может, уже не будет никакого кино и надо искать штатную работу?

Все это получилось очень цинично. Особенно был возмущен Норштейн. Он и затеял поход к премьеру из-за сильного перевеса коммерции над творчеством. Ему самому-то ничего не нужно, на свое кино сам зарабатывает. Долго готовились, и когда забрезжила надежда, Норштейн был в таком энтузиазме! Хотя вся эта общественная работа — не его, а тут он воодушевился, согласился войти в большое анимационное жюри, прочитал больше 200 больших заявок, во все вник. Он говорил, что даже на несовершенные заявки надо выделить деньги, а то заглохнет творчество, всему надо дать шанс. А когда все так бесславно рухнуло, он просто был не в себе, ужасно матерился: я потратил кучу времени, а это оказалось не просто никому не нужно, а как будто было заранее решено, что это все пустые хлопоты. Мол, мы, как какие-то петрушки, читали заявки, ставили свои плюсики Это просто плевок в лицо. Ощущение, что взбодрили кучу народу, заранее зная, что они работают для вида. После того как было принято решение, что авторским фильмам денег не дадут, в Минкульте было итоговое собрание. И на него тоже Норштейн с Хржановским пошли. Они говорили: мы все выскажем, деньги еще не перечислены, мы все это повернем! И когда Норштейн пришел с собрания, его помощница спрашивает его: ну как? А он отвечает: «Никак. Я чувствую, то, что я говорю, уже никого не волнует. Они приготовились, что сейчас отшумят Норштейн и Хржановский и пойдут домой». Норштейн поднялся на это дело на восьмом десятке лет, он раньше никогда не стоял на баррикадах, ему этот порыв стоил стольких сил, здоровья. Он говорит: ну как же так, творчество исчезает в принципе! И правда, как будто отмирает исток у реки. Сначала заболотился, а потом и вовсе пересохнет. Это как раз та самая авторская анимация, о которой говорят, что она подавала надежды.

Комментарий эксперта

Ситуация сложилась такая: в Фонд кино пришли большие пакеты заявок, в том числе с авторской анимацией. А там уже была создана рабочая группа по коммерческой анимации. Как мне сказали, была устная договоренность между Толстиковым (исполнительный директор Фонда кино. — Д.Г.) и, кажется, Тельновым (директор департамента кинематографии Министерства культуры. — Д.Г.), что будет создано дополнительное жюри, которое рассмотрит авторские проекты, и его рекомендации будут учитываться комиссией Министерства культуры. Анимационное сообщество выдвинуло большое жюри, около двадцати человек, в котором участвовала и я. Осенью мы прочли огромное количество сложного материала, публично и открыто его обсудили, был опубликован итоговый рейтинг выбранных фильмов. А потом мы увидели список фильмов, получивших финансирование, в котором мнение жюри не было учтено вообще. Причем дали деньги студиям, которые не сняли ни одной картины, у них есть только незавершенные проекты. Почему, не понимает никто — ни режиссеры, ни продюсеры, ни эксперты.

Лариса Малюкова, киновед, эксперт Фонда кино